Как это было у нас

(Субъективные заметки частного характера о бридже и не только)

Василий Ахвледиани

На пути к бриджу

    Трудно восстановить в памяти тот момент, когда я впервые услышал слово “бридж”.
    Сам я по натуре не картежник и все сводилось к тому, что в ранние годы во дворе мы поигрывали в дурака, кинг и джокер. К более азартным играм типа “сека” и “очко” влекло меньше, а интерес к окутанным таинственностью и романтикой преферансу, покеру, висту, а тем более бриджу в те далекие 50-60-е годы гасился по причине тотального запрета на литературу, в которой можно было бы почерпнуть о них какие-либо сведения. Годы службы в армии к этим познаниям ничего не добавили, т.к. служить довелось в элитной по тем временам реактивной авиации (учился и летал воздушным стрелком-радистом на бомбардировщике ТУ-16), где для игры в карты не было ни времени, ни условий. Единственное, что сохранилось в памяти – это рассказ, услышанный во время моего дневальства в офицерской роте (в нашей конотопской школе молодые выпускники летных училищ проходили переподготовку – осваивали навыки полетов на реактивных самолетах). После напряженных занятий, тренингов и полетов, по вечерам, а иногда и далеко за полночь, офицеры-курсанты затевали в казармах (чаще всего в ленкомнатах) картежные баталии. Рассказывали, что однажды (а может это происходило и чаще) на вопрос старшего офицера, производящего ночную проверку: “Ну что, курсанты спят?”, дневальный бодро рапортовал: “Так точно, товарищ майор, храпят”! “Фрапом” называлась одна из популярных у молодых офицеров карточная игра.
    После демобилизации, уже в 1960 году довелось познакомиться и поиграть в преферанс, с основами которого меня и двух моих близких друзей познакомил наш тбилисский приятель, с отличием окончивший МВТУ и получивший там не только технические знания.. Но особой страсти к этой игре (по вышеупомянутой причине и из-за отсутствия влечения к игре на деньги) я не воспылал, хотя и уловил его преимущества над остальными играми, более или менее мне известными.
    В 1968 году в нашем НИИ Геофизики, где я работал, проходили ознакомительную практику два болгарских аспиранта из Пловдива – Рангел и Иван Поповы (однофамильцы, но не родственники). Они-то и были для меня теми первыми, которые имели и готовы были поделиться реальными познаниями о бридже, хотя получить какие-либо навыки игры с ними не удалось.
    В последовавших за этим в 1969-73 годах командировках в Болгарию, естественно, было не до бриджа. Но познакомиться и поиграть удалось в другие две игры – белот и бридж-белот (парный белот), который, как оказалось впоследствии, ничего общего с бриджем не имеет.
    Моей непосредственной обязанностью было обучение, инструктаж, техническое обслуживание и ремонт противоградовой техники – установок и ракет. Работа была связана с необходимостью регулярного выезда на ракетные площадки, равномерно размещенные в виноградарских и других регионах интенсивного возделывания сельхозкультур в Болгарии. В периоды погодного затишья, когда не было угроз возникновения градоопасных ситуаций, работа наша уподоблялась участи пожарников. И тогда с той или другой ракетной площадки поступало радиосообщение о необходимости выезда советского специалиста для улаживания тех или других технических проблем. По прибытии на такую площадку действительно обнаруживалась незначительная неисправность, которая быстро устранялись, но затем выяснялось, что основная причина вызова была в другом. Дело в том, что некоторые площадки размещались в зоне охраняемых местными сторожами (пазачами) рыбоводческих озер и прудов. И у ребят возникало вполне объяснимое желание использовать факт присутствия в таком захолустье гостя из Союза в качестве рычага для смягчения строгого нрава хранителей рыбных богатств. Испрашивалось разрешение в течение короткого времени половить на удочку карпа или карася, в изобилии водящихся в здешних водоемах, в результате чего посещение площадки завершалось обильным ужином из зажаренных тут же пары-тройки шаранов весом по 1,5-2 каждый. Пока готовилась рыба, гостям предлагалось сразиться в белот того или другого вида. Естественно, оба мероприятия не обходились без того, чтобы не отведать местного самогона – гроздововой (виноградной) или сливовой ракии. Если в окрестностях какой-либо площадки рыбные водоемы отсутствовали, то был еще один способ добычи дичи – почти у каждого работника такой площадки (стрелка) в наличии был легкий мопед или мотоцикл, а окрестности изобиловали зайцами. Метод охоты на них в луче фары наверное известен и у нас. Так что, если не было рыбы, то был обильный ужин с котлетами из зайчатины, сдобренной ракией и, если оставалось время – игрой в белот, благо кворум почти всегда имелся, т. к. каждая площадка комплектовались 4-мя стрелками, из которых трое несли постоянное дежурство.
    С фактором важности наличия кворума для игры довелось еще раз столкнуться уже в начале 70-х.
    В 1972 году советским специалистам по окончании работ по контракту предоставили двухнедельный отдых на курорте близ Варны в ведомственном пансионате, в котором отдыхала и группа из Польши. Еще до знакомства с поляками почти ежедневно в холле пансионата или на пляже доводилось сталкиваться с одной из отдыхающих – болгаркой, которая, не расставалась с комплектом из двух карточных колод и блокнотом с ручкой. С мольбой и явной жаждой утолить свою далеко не плотскую страсть, она почти каждого из отдыхающих спрашивала: “Не составите ли компанию для игры в бридж”? К сожалению, играющей её мне увидеть так и не удалось. Когда же речь заходила о моём желании сначала научиться азам этой замечательной (судя по её увлеченности этим предметом своей страсти) игры, то лучезарность её жгучих карих глаз заметно блекла, как это бывает с женщиной, когда она в своих более естественных устремлениях сталкивается с фактом, что её избранник в этом вопросе не-копенгаген). И дело заключалось не в том, что мы были заняты другими традиционными курортными делами – купанием и загоранием на пляже, приседаниями в рыбных ресторанах и поездками на экскурсии. Просто семена, которым более или менее успешно удалось прорасти только впоследствии, в тот момент падали на не подготовленную почву.
    Но вскоре это дело получило новый, оказавшийся впоследствии плодотворным импульс, т. к. в составе польской группы оказалась симпатичная семейная пара из Варшавы – Марила и Тадеуш Ласковски. Уловив мою явную заинтересованность этим предметом, они обрадовали меня сообщением, что в Польше бридж очень популярен, оба они умеют в него играть, но на любительском уровне и только в приятельском кругу. Но зато издается журнал “Бридж” и, кроме того, во многих газетах есть бриджевые рубрики, и если я желаю, то они могут организовать для меня подписку на журнал и, кроме того, высылать вырезки из газет по этой тематике. Думаю, не следует мне здесь распространяться о том, что такое милое предложение было равнозначно тому, что у обессиленного в безводной пустыне путника спрашивают, не желает ли он воды напиться.

    Естественным итогом всего этого стало то, что с 1973 года я стал подписчиком журнала “Бридж” и в моей бриджевой коллекции до сих пор хранятся вырезки бриджевых рубрик из польских газет, польских журналов “Спортовец” и “Перспективы”, распространяемых в Союзе в розницу, а также газеты “Поглед” (аналог нашей “Недели”), где также помещались задачи по бриджу.
    В специальном номера журнала “Бридж” за 1973 год были довольно подробно изложены правила игры, а также приведены схемы торговли. Но польский я знаю на уровне “дзенькую бардзо” и “Сто лят!”, а практики игры в бридж – никакой. Единственное, что к тому времени для меня стало ясным, это то, что бридж – игра, сложность и интеллектуальный потенциал которой делает денежный интерес второстепенным.
    Срочно пришлось искать польский словарь и приступать к освоению двух незнакомых мне дисциплин. К сожалению или счастью, болгарские командировки завершились, и работа в НИИ оставляла много времени для досуга. В моем распоряжении находилась пишущая машинка, и в течение года построчный перевод был закончен. Определенные трудности возникли с терминами, т. к. источников собралось несколько на разных языках. Так, имеющаяся у меня копия разрозненного перевода описания на болгарском языке, подаренная Рангелом, основывалась на французских источниках, где законченный фрагмент игры именовался не геймом, а маншем, болван – мором т.п. Но когда выяснилось, что в этом труде фамилия основоположника научного подхода в бридже Калбертсон значилась как Сулбертсон, моё доверие к этому источнику сильно снизилось, а к другим заставило относиться настороженно.
    Так, в № 3 журнала “Бридж” за 1977 год черным по белому написано, что матерью Эли Калбертсона была грузинка (!). Естественно, что меня этот факт ещё более заинтриговал. Но где и как найти ему подтверждение? Тогда ещё не было Интернета с его всезнающими системами поиска, тем не менее, уже в то время я выведал, что существует автобиографическая повесть великого мастера “The Strange Lives of One Man”, в которой эти сведения можно было бы проверить. Но как до неё добраться? Сейчас уже без особого труда можно установить (если довериться этим сведениям), что отцом Эли был американский нефтяной инженер, разрабатывавший нефтяные месторождения Северного Кавказа, а затем и Румынии, где и родился Эли. Матерью его была дочь атамана по всей вероятности из терских казаков и имя её было Ксения Рогожная. В задачи автора этих строк не входит глубокий анализ родословной и описание жизненных перипетий этого неординарного человека, но одну статью из польского журнала “Бридж” я все-таки приведу, т. к. её перевод мне нигде до сих пор не встречался. Статья была написана Яном Вечоркевичем в 1962 году и повторно помещена в юбилейном № 12 за 1976 год (в честь 20-летия журнала “Бриджа”). Заголовок статьи - “Mistrzyni i geniusz”, что можно перевести как “Чемпионка (экспертша) и гений”. Вот текст этой статьи.
    Не всем известно, что “король бриджа” Эли Калбертсон довольно поздно нашел свой путь в жизни. В 26 лет он как бриджист ещё никому не был известен. Жил он уже в США и играл в кругу знакомых, которых, правда, не раз удивлял своими прекрасными розыгрышами, однако в этом узком кругу его слава и замыкалась. Да и партнером он был не слишком приятным – злым на язык и дерзким (эти качества с годами ещё более усилились). Не выносил он и присутствия за бриджевым столом женщин. Эту неприязнь он сохранил до конца своей жизни. Исключением стала только его супруга, в которой он признавал недюжинный талант и с которой предпочитал играть в парти-фиксах.
    Часто ничтожное казалось бы на первый взгляд событие оказывает влияние на судьбы не только людей, но даже и народов. Так случилось и с Калбертсоном. Неприметная случайность повлияла не только на всю его дальнейшую жизнь, но и на ход развития бриджа.
    В тот памятный для него день он опоздал в Клуб и в привычном составе для него места не нашлось. Один из его знакомых предложил ему сыграть в незнакомом кругу, предупредив, что среди них будет и женщина. Играет она превосходно, но, увы – женщина! Калбертсон поморщился, но что было делать?! Перейдя в другой зал, Эли перестал хмуриться после того, как за столиком увидел ожидающих – симпатичного пожилого господина и очаровательную молоденькую женщину.
    – “И это она играет как мастер?” – недоверчиво спросил Эли. – “Увидишь”, – был ответ.
    Сели играть. Первый роббер, в котором партнёром Калбертсона был незнакомец, прошел без происшествий. Во втором он играл в паре со своим приятелем и здесь-то всё и началось. Уже в первой сдаче Эли сделал девушке язвительное замечание, которое она обратила в шутку. Однако, после того, как в последующих сдачах Калбертсон не скупился отпускать в её адрес колкости, она в конце концов тоже решилась на ироничное замечание:
    – Мистер славится репутацией гения, однако пока мне в этом удостовериться не удалось.
    Наконец пришла сдача, которая, возможно, и повлияла на дальнейшую судьбу Эли Калбертсона:

	В 5 4		Запад	Север	Калбертсон	Экспертша
	В 3		пас	пас	1п	ктр
	В 9		4 ч	5 т	пас	6 т
	Т К Д В 10 7		6 ч	пас	пас	6БК
-		К 10 9 8 6 2	пас	пас	пас
Д 10 9 8 7 6 5 4		Т
-		Д 10 8 6 5 4
8 6 5 4 2		-
	Т Д 7 3
	К 2
	Т К 7 3 2
	9 3

    Вест атаковал в трефу.
    Калбертсон принялся подсчитывать взятки противников: 6 треф, 2 пики, 2 в бубнах и Король червей. Всего лишь 11. Одновременно пришла догадка, что существует угроза впустки, поскольку после получения взятки на Туза червей он вынужден будет выйти из-под Дамы бубен или из-под Короля пик, что даст противнице 12-ю взятку. Рассчитывая на то, что партнер должен иметь Даму в червах, Эли решил разблокироваться Тузом червей и, выкладывая его на стол, иронично обратился к экспертше: ”В знак своего глубокого уважения к Вам сношу Туза!”
    Среди болельщиков это вызвало оживление. Прекрасная разблокировка в первой же взятке в шлемиковом контракте была по достоинству оценена всеми. Казалось бы, что этот маневр делает невозможным выигрыш контракта. Однако экспертша думала иначе: несмотря на этот снос, игра у нее уже в кармане. При отыгрыше всех треф и Короля червей Калбертсон будет вынужден оставить себе по третьей фигуре в каждой из своих мастей и после впустки на Даму бубен, будет вынужден выйти из-под Короля пик. Однако, она увидела ещё более эффектный способ выигрыша при помощи сквиза, т. е. решилась высмеять своего злоязычного противника. С очаровательной улыбкой она попросила партнёра продолжать играть трефой до конца. На третью трефу она сносит с руки Короля червей со словами: ”В знак своего глубокого уважения к Вам сношу Короля”!
    На этот раз среди болельщиков страсти уже закипели. Поначалу никто не знал, что будет дальше. Далее девушка пошла в пику и заимпасировала Дамой, стянула Туза бубен и, убедившись, что Вест имеет только черву, вышла двойкой червей. Что оставалось делать бедному Весту? Побив двойку Дамой, он отошел червой, сквизуя своего партнера, т. к. концовка выглядела так:

	В 5		Разумеется, червовым ходом сдача завершилась. Восхищенный Калбертсон с воодушевлением и на этот раз без тени злорадства воскликнул:     – Миссис является лучшей бриджисткой в мире и играть с Вами – истинное наслаждение!     Это наслаждение “Великий Эли” испытывал ещё в течение многих лет, поскольку этой бриджисткой была миссис Жозефина Мёрфи Диллон (к этому времени она была уже замужем – прим. переводчика), в 1923 году ставшей миссис Калбертсон. Эли в то время было 32 года, а ей – 24. К сожалению, этот брак в 1937 году распался, хотя партнёрство и сотрудничество их как бизнес-партнёров и соредакторов продолжалось до тех пор, пока Эли не отошел от бриджа и в 1947 году не женился вторично.
	В
	В
	-
-		К 10
10 9 8 7		-
-		Д 10
-		-
	А 7
	-
	К 7
	-

    Примечателен и тот факт, что Жозефина скончалась в 1956 году, вскоре после того, как в 1955 году отошел в мир иной её бывший супруг и партнёр.

    Но вернемся к нашим баранам. Поскольку я считал неправомерным самому изобретать термины, некоторые из них сохранились в польском и английском звучании (и блотка, и лузер и т. п.). Еще хуже обстояло дело с понятием “Система торговли”. По моему непросвещенному мнению я склонялся к мысли, что существует единый для всех играющих в бридж язык – метод показа силы и расклада, именуемый в данном руководстве Общим языком. Впоследствии эта дымка стала рассеиваться, но к концу 1974 года у меня был готов корявый перевод объемом в 170 страниц, который я и отпечатал в пяти экземплярах. Четыре из них я всучил своим сослуживцам и друзьям с просьбой прочесть, отметить непонятные места, снабдить замечаниями, чтобы я мог откорректировать текст, а уже потом подумать о его более широком издании.
    Параллельно, как на работе, так и в кругу друзей мы уже начали поигрывать в эту игру и некоторым приходилось приспосабливаться к ней на основе навыков игры в преферанс, далеко не способствующих тому, чтобы успешно освоить новую философию. Часто этот опыт некоторым даже мешал.
    И вот, настал день, когда двое из моих друзей-сослуживцев предстали передо мной с твердым намерением заставить меня расстаться с первым экземпляром моего труда (как наиболее четко пропечатанного) для размножения его на аппарате типа “Эра”. На мой вопрос: “А как же наш уговор? Ведь я просил вернуть с замечаниями, чтобы всё выглядело лучше, чем есть”. “Замечаний нет, надо печатать”. Эти слова были подкреплены посулом, что есть один знакомый в Гидрометцентре, он сделает все быстро, хорошо и, главное, тихо (речь ведь шла о самиздате!). Я сопротивлялся, как мог, но силы были неравны. Запал одного из новых адептов этой игры (молодой научной сотрудницы – Марины Басилашвили) был такого высокого потенциала, что устоять не удалось. Сошлись на том, что сделаем 10-20 экземпляров и распространим их только среди близких друзей, причем требование о необходимости доработок и внесения улучшений остаются в силе. Однако, процесс пошел не по намеченной колее. Печатник (он работал на “Ротапринте”), посмотрев материал, сказал: “Вам каждый экземпляр обойдется тем дешевле, чем больше тираж, т. к. после самого трудоемкого процесса изготовления форм сама печать – лишь фактор длительности нажатия кнопки. При 100 экземплярах цена будет 2 рубля”. В ситуациях, когда решение приходится принимать в условиях ограниченного выбора, часто приходится говорить “да”, чем “нет”. К тому же это был не тот случай, когда торг был уместен.
    Но возникала новая проблема – где взять 200 рублей? У меня “оклад жалованья” – 140 руб. и уже семья. “Ничего, поможем” – был ответ друзей. Кончилось тем, что тираж был выкуплен кооперативно – один взялся распространить 30 книг среди математиков и кибернетиков, другой – ещё 30 среди физиков. Мои 40 экземпляров частично разошлись как авторские сувениры, а остальные – среди сослуживцев и знакомых. Зато я ходил как именинник: шутка ли – издал книгу!
    Вооруженные руководством к действию, мы активнее стали играть в игру, близкую к робберному бриджу, а более углубленным занятиям этой игрой часто мешала наша традиционная тяга к дружеским застольям. Кроме того, в том методическом пособии ничего не говорилось об организации каких-либо соревнований. Первое подобие матча мы провели, используя обычные почтовые конверты. И только позже к нам стали просачиваться сведения, что в Тбилиси есть ещё один кружок любителей бриджа, что они играют уже давно, но тоже в формате одного стола. Главным энтузиастом среди них, как выяснилось, был представитель фамилии Вирсаладзе, хорошо известной не только в Тбилиси. Многие представители этой фамилии составляли цвет не только грузинской, но и всесоюзной театральной, музыкальной и медицинской элиты.
    В № 2 журнала “Бридж” за 1979 год появилась статья “Бридж в СССР”, в которой описывалось состояние бриджа в Союзе и приводились результаты Таллинского турнира с участием польских пар. Победителями одного из командных турниров стали ленинградцы и были перечислены фамилии: Бруштунов – Левитин и Кустаров – Лещинский. Фамилия Левитин навевало ассоциации с хорошо известной в шахматной Грузии гроссмейстером Ириной Левитиной, т. к. к нам уже просачивались сведения о ее увлеченности бриджем. В тот период грузинские шахматистки доминировали не только в Союзе, но и на мировой арене – Майя Чибурданидзе пришла на смену Ноне Гаприндашвили, с которой за чемпионскую корону еще совсем недавно сражалась именно Ирина Левитина.
    Перевод этой статьи я показал коллеге по цеху, кандидату в мастера по шахматам, который сказал, что во Дворце шахмат проходит чемпионат СССР среди женщин, на котором играет Левитина, и можно попытаться установить с ней контакт. В этом может посодействовать проживающий и играющий за Грузию гроссмейстер Эдуард Гуфельд, которого коллега хорошо знает. Так и сделали.
    Во Дворце шахмат, где на сцене уже игрались партии очередного тура чемпионата, мой коллега нашел в кулуарах и переговорил с Гуфельдом и вдобавок представил меня Михаилу Вирсаладзе, кандидату в мастера, в котором я без труда узнал своего соученика из параллельного класса школы, по окончании которой наши жизненные пути, к сожалению, с того времени не пересекались.
    Мы не стремились установить контакт с Ириной до окончания её партии. Однако, случилось так, что вскоре мы услышали призывные оклики Гуфельда: “Идите за кулисы, Ирина там пьет кофе”. Нам ничего не оставалось, как с глупым видом представиться гроссмейстеру и, поскольку всю эту кашу заварил я, мои друзья вытолкнули меня вперед, чтобы я объяснил причину нашего появления. Меня хватило только на то, чтобы сунуть Ирине напечатанный перевод статьи из “Бриджа” и задать дурацкий вопрос: “Извините, Вам эти фамилии что-нибудь говорят?” Ирина, мельком заглянув в то место текста, на которое я указывал, ответила: ”Наверно да, поскольку Левитин – мой брат, Бруштунов – муж, Лещинский – зять, а Сергей – партнер по бриджу и друг”. Мы еще раз извинились, что отвлекаем её от турнира, добавив, что наше увлечение бриджем привело нас сюда с целью установить контакты. Ирина со словами: “Я Вам напишу телефоны и адреса в Ленинграде и Риге”. И далее сообщила, что в Юрмале в июле будет проходить бриджевый фестиваль, на котором почти в обязательном порядке предоставляются места каждой республике или городу, где только начинает развиваться бридж. Тут же она написала нам свой ленинградский телефон и, сверившись с записной книжкой, рижский адрес и телефон Эгона Лавендела, проректора Рижского политехнического института и организатора Рижского фестиваля. Мы поблагодарили ее и испросили согласие еще раз встретиться до окончания турнира. В этом турнире Ирина в третий раз стала чемпионкой СССР и завоевала право представлять страну на межзональном турнире в Рио-де-Жанейро. Как выяснилось впоследствии, власти её этого права лишили, наказав за то, что брат эмигрировал заграницу.
    В один из свободных вечеров Миша Вирсаладзе пригласил Ирину, меня и еще двух любителей бриджа к себе домой, где каждому из нас была предоставлена возможность сыграть с Ириной в паре. По ходу игры мы, помимо удовольствия от партнерства, получили много существенной информации о спортивной стороне бриджа, а в дополнение Ирина по памяти продиктовала нам таблицу компенсаций и схему игры в Чикаго-бридж. После этого Ирина еще трижды приезжала на международные шахматные турниры в Грузию (в 1982, 1985 и 1988 годах) и почти каждый раз находила возможность поиграть в наших клубных бриджевых турнирах.

    Прежде, чем перейти ко второй главе, считаю необходимым сказать о следующем.
    В семье Вирсаладзе бридж начал культивироваться еще в середине 30-х годов прошлого столетия.
    Отец Мишы – Давид Спиридонович Вирсаладзе литературное образование и научную степень доктора философии получил в Германии, где познакомился с бриджем, освоил его и еще в начале 30-х годов стал принимать участие в соревнованиях. Дома в семейном архиве семьи Вирсаладзе хранится хрустально-серебряная конфетница с гравировкой, полученная им в качестве приза за победу в одном из турниров. Помимо этого, семейной реликвией также является экземпляр журнала "Wiener Bridge Magazin" № 45 за 1934 г., в котором на 9-й странице помещена статья под заголовком “Verteilungs-Forcing” (Раскладной форсинг, Форсинг на раскладе) за подписью Dr. D. Virsaladze (Munchen), посвященная одному из аспектов односторонней торговли. По возвращении в Тбилиси им был организован кружок любителей бриджа, в который кроме членов семьи входили и другие представители творческой интеллигенции города. К сожалению, жизнь, научная и бриджевая деятельность этого талантливого человека в 1939 году, как и моего отца, была прервана в результате свирепствовавших в те годы зверских репрессий. Однако бриджевые навыки и традиции сохранил его младший брат – Константин Вирсаладзе, видный ученый-медик и общественный деятель, депутат Верховного Совета СССР, который обучил этой игре своих детей – Элисо (ставшей впоследствии пианисткой с мировым именем, ныне профессором Московской консерватории), сына Давида (ныне доктора медицинских наук), а также племянника – сына погибшего брата – Михаила Вирсаладзе, ученого-медика, руководителя одного из отделов Института неврологии. Сначала (в 62-65 годах) это было чисто семейным увлечением на досуге во время летнего отдыха на даче, а затем оно трансформировались в бридж-клуб друзей по интересам, костяком которого были известные представители медицины, архитектуры, театральной и художественной среды. К сожалению, большая их часть уже покинула этот мир, но память о них нами хранима свято.
    Здесь же хочется пролить свет на то, как и по какой системе проходила торговля и игра в тот период. Здесь нам помогут воспоминания моего старого друга Мишико Вирсаладзе (в Гамблере – Miho).
    Однажды, во второй половине 60-х годов в дверях его квартиры раздался звонок. Миша открывает дверь, видит мужчину среднего возраста и слышит слова: “Здравствуйте, меня зовут Семен Фурман. В шахматном клубе (тогда Дворец шахмат еще не был построен) мне сказали, что Вы играете в бридж и я хотел бы познакомиться и поиграть с Вами”. Знакомство оказалось приятным и плодотворным. Ленинградский гроссмейстер ознакомил тбилисских бриджистов с основами торговли по системе с подготовительным открытием 1 трефа и другими премудростями этой игры.
    Не знаю, тогда или после этого, еще до выхода моей книги с описанием польской “одвротки”, в среде тбилисских бриджистов с подачи Мишико появился термин для этой конвенции – “бэкинг”, который по-моему, более внятно и благозвучно описывает суть этого метода.
    Мише Вирсаладзе принадлежит также приоритет в приобщении к нашему бриджевому кругу только что окончивших физический факультет Тбилисского государственного университета Бориса Цхвариашвили и Леонида Черток. А дело было так: по пути с работы домой, сидя в троллейбусе, он обратил внимание на двух молодых людей, в разговоре которых прослеживалась картежная тематика. У одного из них в руках была книга, из которой они черпали тему для своей не очень бурной полемики. Миша поинтересовался, не бридж ли они обсуждают, и услышал в ответ: “Да” и что они располагают учебником и пытаются освоить эту интересную игру. Мише оставалось только сообщить молодым людям о том, что есть возможность помочь им в этом, в результате чего в наш, еще только складывающийся коллектив, стали вливаться свежие силы. Впоследствии, эти и другие молодые ребята, к которым разными путями попала возникшая на чистом энтузиазме книга, составили основную силу сначала на наших внутренних соревнованиях, достойно противостоя более опытным представителям старшего поколения, а в последующем – и на всесоюзных турнирах различного ранга.

От кухонного бриджа к спортивному

    Итак, перед нами возникла реальная цель – приобщиться к всесоюзному бриджевому сообществу.
    После установления контактов посредством телефона и почты, нами было получено официальное приглашение принять участие в Рижском бриджевом фестивале. Регламент, место проведения и даты – всё известно. Осталось выявить сильнейших, но неизвестно каким способом. Поскольку в городе ещё не сформировалось достаточное количество стабильных команд (хотя и вырисовывались сообщества математиков, физиков, медиков и представителей других профессий), было принято решение провести серию парных турниров, по суммарным результатам которых выявить сильнейшие пары и предоставить им право и средства на поездку. Дело осложнялось тем обстоятельством, что в команду необходимо было включить одну представительницу прекрасного пола, т. к. результаты микстовых турниров Фестиваля являются одной из обязательных составляющих городского зачета. Поскольку во всем Тбилиси можно было отыскать всего 2-3 девушки, которых в той или иной степени удалось приобщить к бриджу, условились, что поедет та из них, которая имеет более богатую практику, а кандидатура партнёра для нее будет выявлена по итогам парных турниров.
    И началась турнирная катавасия. Поскольку ни клубом, ни другим игровым помещением мы не располагали, а пар набралось на 7-8 столов, пришлось придумывать схемы, позволяющие проводить турниры в трех квартирах по 2-3 стола в каждой, с дублированием и перевозкой комплектов. Некоторые сессии удалось провести на загородной даче Дато Вирсаладзе, которая каким-то образом позволяла разместить такое количество картежников. Было проведено 4 или 5 сессий, по результатам которых победителями стали пара математиков и пара физиков. Отбор состоялся, но оставалось еще решить проблему микста. Поскольку уговорить ехать удалось только ту из девушек, которая первые шаги в бридже делала с моей помощью в период нашей совместной работы в Институте геофизики, было принято решение прикрепить к ней меня, хотя в состав пары, занявшей третье место, я и не входил.
    Итак, команда Грузии, состоящая из тбилисских бриджистов, направляется на Всесоюзный турнир!
    Поскольку эта была команда, которая впервые приняла участие во Всесоюзном турнире, следует перечислить ее состав, которому может предстоит попасть в анналы истории грузинского бриджа, если она когда-нибудь будет написана. Итак, две пары – это победители отборочных турниров – математики Роин Надирадзе и Теймураз Торондждадзе и физики Мераб Рижамадзе и Мераб Мерабишвили. Микстовую пару составили Светлана Тамазян (переводчица с английского) и я, в то время уже работавший наладчиком завода вычислительных машин. По существующей в советский период традиции и регламенту мы запаслись представительским письмом в адрес Оргкомитета Рижского фестиваля, написанным и завизированном первым Председателем Тбилисской секции спортивного бриджа кандидатом физ.-мат. наук Гурамом Беришвили.
    Мы благополучно добрались до Рижского взморья и летней спортивной базы Рижского политехнического института Ройниши, расположенной в курортном поселке Клапкалнциемс. В этот период база еще пустовала от сдававших экзамены и зачеты студентов.
    Не буду описывать всех перипетий нашего первого выхода в бриджевый свет. Конечно, на первых порах мы не в состоянии были достойно конкурировать с ведущими командами и парами Союза, но уже в течение ближайших 3-5 лет два участника нашей команды по очереди стали серебряными призёрами в индивидуальных турнирах (Люда Мачабели и Дато Мебуке).
    В том памятном для нас году Главный приз турнира завоевала команда г. Тарту во главе с А. Отставелем, а в числе победителей была команда “Дружба”, само название которой символизировало дух, царивший на этом празднике для всех бриджистов. Капитаном той команды была Р. И. Бруштунова, а в состав входили пары из Москвы, Ленинграда и Киева. Сейчас не могу вспомнить всех, знаю только, что в московскую пару входил Вилен Валентинович Нестеров, от которого мы узнали, что в военные и первые послевоенные годы он жил в Тбилиси, в старой части города на улице, которая носила имя Энгельса, где впоследствии по соседству с его домом находился один из наших домашних клубов. (уточнение А. Сербина: в команде “Дружба” я играл в паре с Р. И. Кроме нас играли Вилен с Штительманом и Борис Чижов с Царюком (имени не помню. Николай?) из Киева. В команднике действительно заняли третье место (но мы с Р. И. почти не играли в нём). Т.к., грузинская девушка не играла в команднике, то именно с ней и Васико мы провели много времени (я-то тогда на Оскара и проч. смотрел как на полубога). Помню такой эпизод. Накануне на скамеечке сидят участники турнира. В конце аллеи появляется группа, явно ещё одна команда. Оскар говорит: "Кто знает кого-то из этих ребят?... Никто? Ну, значит, тбилисцы!" Так и оказалось! Вот сколь уже в те времена был мудр Оскар Борисович!)

    Ещё две зарисовки с того Рижского фестиваля, которые возможно стоит включить в разряд бриджевых анекдотов. Одна из них касается непосредственно игры, другая – послебриджевых оттяжек.
    Во время одной из сессий микстового турнира после торговли и выкладывания карт болвана на стол, партнёр приступил к розыгрышу, а “болванша” испросила позволения выйти из элинга покурить. Разыгрывающий по окончании сдачи принялся заносить в протокол результат, который вистующими был оспорен. “Как, я же выполнил контракт 2 червы”, на что последовал ответ: “Нет, вы сели без одной, т. к. играли 3 червы”. Поскольку к единому мнению придти не удалось, решили дождаться возвращения четвертой участницы сдачи, которой и был задан вопрос: “Какой контракт игрался в этой сдаче?”, на что последовал безапелляционный ответ – “1 без козыря!”
    Вечерами, по окончании напряженных и выматывающих (особенно тех, кто ещё не привык к таким нагрузкам) баталий, кто-то оттягивался в коттеджах за выпивкой с новыми знакомыми и друзьями, кто-то предпочитал искупаться в заливе и посидеть у песчаных дюн. Одна из наших групп, возвращаясь в лагерь, невольно стала свидетелями обрывка диалога, доносившегося из близлежащих кустов, “Вот если бы ты в третьей взятке вышла не Валетом треф, а Валетом пик, то мы посадили бы их не без двух, а без трех!”

    Наиболее важным и плодотворным результатом для нас было установление контактов с бриджистами Союза, возможность участия во всесоюзных мероприятиях, а также получение доступа к литературе. С конца 70-х годов журнал “Бридж” усилиями Витольда Яновича Бруштунова распространялся по всем бриджевым центрам Союза из Ленинграда, а из Риги регулярно поступали выпускаемые Сашей Рожковым книги на различную бриджевую тематику в великолепных переводах российских игроков и авторов (лично я считаю самым удачным перевод Вилена Нестерова “Гроссмейстерский бридж” Х. Келси.
    В том же 1979 году зимой наша команда выезжала в Челябинск в составе М. Вирсаладзе, Б. Цхвариашвили, Л. Черток, С. Соколовский и А. Медведев для участия в отборочном цикле командного чемпионата СССР. Баталии проходили там в помещении городского плавательного центра, который, как подтверждают нынешние посетители зала бриджа на Гамблере из Челябинска, функционирует и сейчас. Пробиться в высшую лигу с первого раза (как и в последующие годы), естественно, не удавалось. Конкуренция была серьезная – Челябинск, Новосибирск и т. п.
    Постепенно, с приобретением опыта, результаты стали улучшаться, высшим из которых следует признать выигрыш в 1986 году в Тарту парного чемпионата СССР (Атико Шатиришвили и Леонид Черток). Также высоких и относительно стабильных результатов тбилисские бриджисты стали добиваться во второй половине 80-х (Борис Цхвариашвили, Леня Черток, Ника Амиранашвили,) и в начале 90-х годов (Ника, Гоча Гошадзе, Амиран Касрадзе, Реваз Бериашвили и др.) не только во всесоюзных, но и в международных, правда, второстепенных турнирах. Гоги Зедгинидзе входил в состав юниорской сборной Союза на чемпионате Европы в Ноймюнстере в 1990 году.
    Теплыми гнездышками, всегда готовыми распахнуть для нас свои двери, являлись дома и сердца Рахилии Израилевны, Витольда Бруштуновых и Ирины Левитиной в Ленинграде, Светланы Зенкевич в тихом арбатском переулке Москвы, Валентины Трусенковой с супругом из Подольска, Яна Отставеля в Тарту, Энно Кээля, Агу Лехесалу и Васи Левенко в Таллине, Саи Кадышевича, Сергея Бирина и Миши Осипова в Риге, Тани и Володи Данилюков, Миши Корнеева в Киеве, Саши Рискина в Челябинске и др. (прошу прощения, если кого-то забыл упомянуть). Часто бывало так, что после отдыха на кавказском побережье Черного моря в Тбилиси высаживался десант из 6-8 загорелых прибалтов, которые на обратном пути домой считали своим долгом и приятной обязанностью навестить тбилисских коллег, сердца которых были также всегда открыты для друзей-соперников. Отдельно следует упомянуть визит в 1980 году Айна Отставеля с супругой Мари, который, воспользовавшись служебной командировкой, выкроил возможность выполнить своё обещание прочесть короткий цикл лекций для грузинских бриджистов. Правда, сами эти лекции часто были ужаты просто игрой, а также ознакомлением с достопримечательностями и кулинарным искусством грузинских поваров в Кахетии и Тбилиси. Но польза от них была несомненной.
    Помимо этого, в служебных командировках в Тбилиси в разное время побывали москвичи Миша Донской и Миша Рейзин, ленинградец Саша Сербин, а также Юрий Коваленко из Ташкента, с семьей которого уже после его переезда на постоянное жительство в Германию у меня состоялась короткая, но памятная встреча во Франкфурте-на-Майне.
    Более года работал в Рустави, жил в Тбилиси, играл и передавал нам свой опыт пан Веслав Станкевич, в свое время, еще в 60-х годах, бывший одним из тренеров сборной Польши по бриджу.
    Были также случаи совместного отдыха и игры с прибалтами и болгарскими друзьями как на черноморских курортах, так и в Тбилиси. В конце 80-годов в Тбилиси дважды гостила болгарская группа игроков во главе с Мишо Милушевым и столько же раз с ответным визитом на Варненский фестиваль выезжала группа из восьми тбилисских бриджистов.
    К этому времени я уже покинул пенаты академического института и ушел на завод управляющих вычислительных машин, где заработать (но уже своим горбом) можно было в два раза больше. Завод входил в НПО, а головным было НИИ Систем автоматизации. Именно поэтому на заводе в среде наладчиков и в институте удалось пробудить интерес к бриджу и, естественно, встал вопрос о необходимости возобновления тиража, поскольку свободных книг от первого выпуска у меня к тому времени не осталось. Нам снова пришлось обратиться к тому же печатнику, у которого к счастью сохранились изначальные офсетные формы моей книги, к которым я добавил еще 60 страниц текста, посвященного розыгрышу и висту. На этот раз мы замахнулись на 200 экземпляров, несмотря на то, что цена на книгу за два года выросла вдвое. При этом 150 экземпляров было выпущено в мягком переплете и еще 50 – в коленкоре коричневого цвета с золотым тиснением – “БРИДЖ”.
    Весь тираж разошелся относительно быстро, естественно, по цене себестоимости. Не исключено, что какая-то (скорее всего небольшая) часть книг просочилась и в другие регионы Союза, но всё-таки следует признать, что большая их половина осела на полках книжных шкафов тех, кто их зачем-то приобретал, но в деле так и не использовал. Зато в НИИ она попала на благодатную почву. Там образовался кружок из 10-12 человек во главе с заведующим сектором Улико Девдариани (светлая ему память!), которые посвящали игре не только перерыв, но и время после работы. Естественно, это не вызывало понимания со стороны руководства института (как же, в НИИ всесоюзного подчинения играют в карты!). Пришлось приступить к реализации давно вынашиваемой мной идее. Я приобрел 4 комплекта домино, и из каждого выбрал по 4 костяшки: 4 – пусто (для обозначения Тузов), 3 – пусто (Королей), 2 – пусто (Дам), 1 – пусто (Валетов) – в соответствии со шкалой Мильтона. Костяшки 5/5 стали 10-ками, а другие камни (без пусто) – также по номиналу – 5/4 = 9-ки и т. д. до двойки (1/1). Так как углубления камней домино были залиты черной краской, достаточно было найти краску еще трех цветов – красного (для червы), желтого (бубны) и зеленого (трефы). Хотя 13 костяшек с трудом умещались в двух ладонях, зато этот камуфляж позволил сделать практику игры более интенсивной и очень скоро дал свои результаты – в городе добавилось более 10-ти бриджистов, в числе которых были две девушки.
    Из этого коллектива на некоторые турниры (Тартуский новогодний, Рижский майский в Кестерциемсе   юрмальский “Артек”) порой выезжала команда по 8-10 человек. Из этого состава наибольший прогресс демонстрировал Ника Амиранашвили (светлая ему память!), ставший впоследствии одним из ведущих игроков Союза.
    Среди поездок этого коллектива запомнилась одна, в которой между двумя бриджистами произошла такая сценка. Обычно утром, перед началом каждой новой сессии один из партнеров (Олег Голетиани, игравший в паре с руководителем своего отдела Улико Девдариани) обращался к нему с сакраментальным вопросом: – Николаевич, мы Друри применяем? – Применяем, Олег, применяем! – Далее следовал новый вопрос: – А Фишбейн применяем? – И Фишбейна применяем! А кто такой Фишбейн?
    Мне по роду своей служебной деятельности в середине 80-х годов регулярно приходилось бывать в служебных командировках в основном в городах европейской части СССР. В Москве, Киеве, Киши-неве, в Прибалтике. Мое пребывание в Киеве в сентябре 1981 года совпало с проводимым в выходные дни конгрессе “Козин-81”. Турнир проходил на даче в указанном пригороде Киева. Ввиду полного кворума участников (порядка 14 или 16 пар) мне досталась роль хронометриста и обсчитывателя протоколов и этой ролью я был вполне удовлетворен, т. к. брать на себя роль арбитра я никогда не старался из-за своего компромиссного характера и отсутствия необходимых амбиций.
    Проведением турнира и арбитражем ведали Анатолий Иванович Солянник, Борис Чижов (светлая ему память) и кто-то третий. Среди участников турнира были и нынешние гамблеряне – супруги Данилюки (тада и ДядяВова), тогда еще студент Петя Карликов (Петя), Сергей Капустин (Капустин) и если я не перепутал – Александр Сапожников (SapozAN). Турнир, несмотря на сентябрьскую прохладу, прошел в теплой обстановке и в памяти сохранились такие же теплые воспоминания об этих контактах с украинскими бриджистами.
    Другая моя командировка также оставила незабываемые впечатления из-за того, что мне удалось поспособствовать организовать среди местных бриджистов первый командный матч. Дело происходило в Кишиневе, куда мы приехали для выполнения шеф-монтажа поставленного нашим заводом вычислительного комплекса М-6000 в одном из академических институтов. Мы занимались свои делом, когда к нам подошел молодой научный сотрудник и представился – “Меня зовут Женя Коварский. Я увлекаюсь бриджем и слышал, что вы тоже играете в эту игру. Хотел бы с вами познакомиться и если желаете – можно договориться поиграть вместе”. Я с радостью откликнулся на этот призыв и в тот же вечер стал гостем молодой семьи, в которой сердца супругов бились в созвучии – жена Жени – Юля, окончившая художественную Академию, занималась дизайном и производством стекольной продукции (об этой встрече у меня сохранилось в качестве воспоминаний также и цветочная ваза, выполненная по её эскизам). После короткого застолья состоялась дружеская партии-фикс, четвертым участником которой стал кто-то из кишиневских друзей Жени. По окончании встречи Женя поделился со мной своей никак не реализуемой мечтой – организовать в Кишиневе матч по бриджу и этим несколько сдвинуть с мертвой точки вялый процесс эволюции этой игры в их среде. Беда заключалась в том, что в Кишиневе на тот период насчиты-валось всего 5-6 человек, в той или иной степени увлекающихся этой игрой. Выходило так, что даже со мной не набиралось необходимых 8 человек. И тут последовало казалось бы парадоксальное, но оказавшееся спасительным предложение Жени: а не стоит ли попытаться приобщить к этому делу двух моих сослуживцев – напарников по командировке. Я ответил, что они не играют в бридж, а только слегка поигрывают в преферанс, но чего не сделаешь ради спасения дела эволюции любимой игры! Я пообещал переговорить с друзьями и в течение одного-двух дней (поджимали сроки командировки) подготовить их для этого эксперимента. Так и сделали. В свободное от работы время мы засели в гостинице и я насколько мог доходчиво объяснил и показал Валере и Пете (так звали двух других наладчиков нашей бригады) азы торговли, разыгровки и виста и через два дня (это было в воскресенье) мы собрались на квартире у Жени, где нас ждали 5 других участников этого мероприятия. Мы разбились на пары (двух своих новоиспеченных соратников я усадил в паре на другом столе, а мне в партнеры достался кто-то из кишиневцев). Как я сам себе представлял, важен был не результат этого матча, состоявшего из 8-ми или 12-ти сдач (он закончился с результатом, близким к ничейному), а сама процедура и техника проведения дубликатного варианта соревнования по бриджу, по окончании которого все остались довольными: Женя – оттого, что удалось реализовать свою давнюю (не знаю насколько) мечту, мои друзья – что не осрамились и справились с новым своим амплуа, а остальные участники – оттого, что ознакомились с новым для них видом соревнований в осваиваемой ими игре.
    Впоследствии мне еще пару раз довелось встретиться с Женей и Юлей на турнирах в Прибалтике, но затем связи оборвались и о том, как сложилась их дальнейшая судьба и как развивалась бриджевая жизнь в Кишиневе и в Молдавии, к сожалению, мне не известно.
    Постепенно формировалась и самоорганизовывалась бриджевая структура в Грузии. Сначала это была секция с председателем, а затем, когда возникли ячейки в Самтредиа, Сухуми, Кутаиси и в пригороде Тбилиси – Цхнети, секция была переименована в Федерацию с периодически переизбираемым президентом. Арендовались и часто менялись помещения, и за счет этого поддерживалась более или менее активная турнирная практика. Но какой-либо серьезной поддержки от власть предержащих структур ни тогда, ни сейчас добиться не удалось. Все зиждилось на энтузиазме единиц и основную ношу нес на себе Миша Вирсаладзе, к которому я испытываю такое глубокое уважение и привязанность, что, несмотря на наше более чем полувековое знакомство и дружбу, я до сих пор величаю его только на Вы.
    Во время одного из его посещений моей семьи, за дружеским ужином Мишико спрашивает у моей суженной: – Элеонора, а как Вы относитесь к увлечению Вашего мужа бриджем? – Ответ был коротким: – ПОЛОЦАТЕЛЬНО! Поскольку в этом слове лишь один слог содержит негативную составляющую, я этим активно пользовался, в результате чего жене довольно часто приходилось одной управляться и с домашними заботами и с детьми, тогда ещё дошколятами. Но от основных обязанностей отца и главы семьи (что не всегда ею признавалось) я никогда не отвиливал.
    Возвращаясь к бриджу, следует сказать ещё, что в тот период удалось организовать занятия с начинающими сначала в ТбилГосУниверситете (Б. Цхвариашаили), а затем в математической школе (М. Вирсаладзе и Г. Мирзашвили), в результате чего к бриджу подключалось по десятка новых адептов этой игры. Нашей команде довелось съездить в породненный Саарбрюккен и успешно выступить там на турнире. Из плеяды молодых игроков выдвинулись братья Ираклий и Арчил Гаришвили, которые сначала завоевали призы во Всемирном одновременном турнире в 1998 г., а затем в составе команде ТГУ дважды (в 2002 и 2003 годах) добились побед Чемпионатах среди университетских команд, проводимых под эгидой ACBL в режиме OKbridge.
    Однако создаваемое с таким трудом хрупкое благополучие длилось недолго.
    Коренные преобразования, проходившие на фоне конвульсий коммунистического режима и преждевременных родов недоношенной демократии прервали связи не только бриджевые, но и родственные. В моей семье также произошли события, косвенно связанные с этими ломками. Нам пришлось по моей инициативе с женой разойтись, хотя мы и продолжали жить вместе в той же квартире.
    Из-за туманности вырисовывавшейся перспективы, пришлось придти к решению расстаться с детьми, для которых открывались более благоприятные перспективы, связанные с надеждами на переезд в Германию (жена была из семьи советских немцев). Они с моего согласия осуществили этот переезд в 1900 году и в конце того же года мне удалось съездить их навестить и убедиться, что они устроились благополучно – и жена и сын проходили 8-месячную языковую практику, а дочь училась ещё в школе и довольно легко адаптировалась в новую языковую среду – у детей это бывает проще.
    Для меня и для многих других начался период выживания в создавшихся условиях, но вопрос смены гражданства и отрыва от своих корней для меня никогда не стоял. Хуже обстояло дело со здоровьем – в 1995 году из-за обострившихся проблем с кровообращением (сужение сосудов) и в связи с запоздалым и неадекватным лечением вынужден был смириться с ампутацией половины ноги.
    В таких условиях поездки в сопредельные государства стали не только дорогостоящими, трудноосуществимыми, но даже и опасными. Так, Нико, после успешного выступления в Челябинске и возвращении домой кружным путем через Баку был не только ограблен, но чуть не лишился жизни. В поезде Волгоград-Баку, когда он курил в тамбуре, его опрыскали паралитическим газом, вырубили и обчистили карманы. Хорошо ещё, что действуя по принципу, рекомендующему не класть все яйца в одну корзину, он лишился не всех своих денег – сохранилось то, что находилось в сумке в купе.
    Но жизнь, какой бы она тяжелой в тот период ни была, продолжалась. Мы попрежнему ютились в периодически сменяемых помещениях для клуба, а ряды бриджистов сильно поредели. Не менее 15-ти человек покинуло пределы Грузии (часть уехала на родину доисторических предков, другая – для работы и учебы в России, Европе и Америке и ещё стольких же мы потеряли в результате естественных или преждевременных кончин (об этом – в моём эссе в Мемориале на сайте Бриджклаб.ру).
    Тем не менее, для меня наступило время, когда 3 месяца в году наступало просветление – в период с 90-го по 2000 год мне 8 раз довелось съездить и побыть рядом с детьми в Германии. Они там завершали образование и свою интеграцию в новую среду. Почти в каждой из поездок мне удавалось даже трудоустраиваться (по-черному) и неплохо (по нашим меркам) зарабатывать, и даже поддерживать этим детей. Когда оставалось время, удавалось и поиграть в бридж в немецких клубах.
    Немецкие бридж-клубы – это особая тема. По состоянию на 2000 год в 300-х городах Германии насчитывалось более 500 клубов (сейчас их стало еще больше). В тот период большинство из них было пристанищем для людей пенсионного возраста с преобладанием женского пола, сейчас же говорят, что тенденция начала сводиться к тому, что стал возрастать приток студенческой молодежи и даже школьников.
    Всего мне довелось побывать в клубах пяти городов – в Падерборне, Дармштадте, в Баден-Бадене, Мюнхене и Миндене. Если не считать Билефельда, где в 1993 году проходил чемпионат Европы среди пар, и по счастливому совпадению этот город был конечным пунктом планируемой мной очередной поездки к детям, которые жили от него в 40-ка километрах.
    О посылке на этот чемпионат пар из Грузии речь не шла – не было средств, хотя приглашения от Европейской Лиги Бриджа к нам регулярно поступали. Единственное, что мне вменялось от нашей Федерации, (раз я так или иначе еду в ту сторону), войти в контакт с руководством Европейской Лиги бриджа (тогда ей руководил Жозе Дамиани) и с организаторами чемпионата и передать им скромные призы-сувениры, в число которых нами был выделен приз для лучшей из германских пар, т. к. предполагалось, что для призеров награды были предусмотрены регламентом Чемпионата.
    Эти сувениры несколько обременяли мой багаж, так как путь лежал через Москву, а далее – 35 часов автобусом. Этот вариант был и экономичным (автобусом – всего 180 рублей в оба конца) и удобным, т. к. появлялась возможность навестить в Москве старшего брата. Я заблаговременно прилетел в бывшую столицу некогда союзного, но так и не ставшего единым государства, приобрел билет и стал ждать даты отъезда. Однако не хотелось исключать и другой вариант: если к этой поездке готовилась и российская сборная, то не будет ли приятнее и комфортнее пропутешествовать вместе? Я созвонился с Михаилом Розенблюмом, который, как оказалось, являлся организатором поездки и участником команды, в которую входили москвичи, а также представители других городов. Миша благосклонно отнесся к такой идее и сообщил, что у них есть договоренность с одной прибалтийской фирмой, осуществляющей пассажирские перевозки. Но сроки уже поджимали, а фирма не телилась и, в конце концов, вышло так, что она их просто “кинула”. Ребятам, как впоследствии выяснилось, пришлось добираться на перекладных кружным путем так, что они едва успели к началу соревнований. Совместная поездка не получилась ещё и потому, что в моих планах не стояла задача обязательно попасть на турнир к первому дню соревнований, хотя и такой вариант был приемлем. Одним словом, я прибыл в Билефельд, как и планировал, к началу 5-й сессии. Меня встретили дети с женой, которых я обрадовал сообщением, что, несмотря на радость встречи, мне необходимо побывать на таком важном мероприятии, как Чемпионат Европы, на который я и их приглашаю. Они меня сначала накормили привезенной домашней снедью, после чего мы отправились искать место проведения чемпионата – Штадхалле, куда стали подтягиваться отобедавшие участники соревнований.
    Уже в вестибюле мне встретились Володя Гонца с Майе Романовской, с которыми я был знаком по совместным выступлениям во всесоюзных соревнованиях. Мы тепло поприветствовали друг друга, но поскольку времени до начала сессии оставалось не так уж много, я сразу же попросил вывести меня на Оргкомитет и президента Дамиани, которому меня вскоре представили. Передав ему поздравления и благодарность от нашей Федерации за постоянное внимание и приглашения на турниры и чемпионаты, выразил свои сожаления из-за невозможности ими воспользоваться по причине экономических обстоятельств и, передав сувениры, я испросил позволения немного поприсутствовать в зале и сделать несколько снимков и извинился, что не могу остаться дольше на таком интересном для меня мероприятии, объяснив причину. В роли переводчика выступал мой сын.
    Успев сделать несколько снимков, на которых (как выявилось впоследствии) оказались запечатленными Миша Розенблюм с партнёром и еще кто-то, мы ненадолго разместились на зрительской трибуне. Поскольку спонсором чемпионата в тот период являлась фирма “Филип Морисс”, симпатичные девушки одарили каждого из нас продукцией фирмы, а от дочери Ж. Дамиани (она входила в Оргкомитет чемпионата) к нам всем поступило предложение принять участие в “Price giving banquet”, который мог состояться не раньше, чем 4,5-5 часов, ввиду чего пришлось вежливо поблагодарить, но отказаться. Меня ждали дети и мои теперь уже германские родственники.
    В большинстве малых городов Германии – по одному бридж-клубу, но в Мюнхене и в Берлине их более 10-ти. Везде – четкая организация, в местной прессе можно найти контактные телефоны и координаты Клубов, но заявляться туда без приглашения или без предварительного звонка считается дурным тоном. У клубных функционеров могут возникнуть проблемы с подбором вам партнера (если вы один) или в организации турнира с непредусмотренным числом пар. Скорее всего вам поиграть не удастся. Если же вы заблаговременно вышли на связь, то вас любезно расспросят о ваших системных предпочтениях и сделают так, что ко дню вашего визита (турниры в большинстве клубов проводятся 2-3 раза в неделю) вас будет ожидать партнёр, а скорее всего партнёрша.
    Как было в моем случае? В Падерборне, где жил мой сын, мне довелось играть с симпатичным мужчиной моего возраста – бывшим полицейским на пенсии. С ним у меня установились добрые отношения, поскольку наше партнёрство продолжалось в каждый из моих приездов в Падерборн.
    Наиболее популярной системой торговли в Германии считается “Форум-Д” с открытиями в мажорах от 5-ок, многозначной трефой и сильным 1БК. Так что трудностей со взаимопониманием особых не возникало, хотя некоторые нюансы присутствовали. После каждого турнира или при следующем посещении Клуба вам обязательно выдадут аккуратно заполненный бланк с указанием количества набранных вами клубных пунктов, если в турнире вам с партнером удалось удержаться выше другой половины участников.
    Посещение Клуба не бесплатно. Здесь существуют различные варианты, в зависимости от того, какое помещение арендуется. Если это помещение типа кафе или отдельного зала ресторана, то обязательно необходимо консумироваться – заказать бокал-два пива, вина или кофе с пирожным на сумму до 10-ти марок. Если арендуемое помещение не связано с договором типа описанного выше, то с каждого участника взимается плата, зависящая от статуса играющего – постоянные члены Клуба платят меньше. Собирающийся в Клубах контингент имеет возможность пользоваться (за плату) содержимым холодильников (с различными напитками), установленными в этом же помещении кофеварками и приносить с собой разнообразную снедь и выпечку.

    После нескольких турнирных дней, проведенных в дружелюбном Дармштадтском Клубе, (в этом городе жила и училась моя дочь), после окончания очередного турнира и при расставании, мы с ней откупорили пару бутылок шампанского (зекта) и угостили членов Клуба испеченными дочкой слоенными хачапури, которые всем очень понравились. В соответствии с ее программой обучения в хохшулле (высшей школе, приравненной к институту) на следующий год ей предстояла пятимесячная практика на единственном предприятии Баден-Бадена – телекорпорации “Зюйд-Вест Функ” (дочь заканчивала факультет информатики с гуманитарным уклоном). Таким образом, после моего приезда в эту, бывшую когда-то “летнюю столицу Европы” на следующий год, ещё до того, как были установлены бриджевые контакты, мы пришли к совместному решению посетить известное во всем мире заведение – казино, сначала в виде полуденной получасовой экскурсии по его залам, а затем, в вечернее время – для игры. Интерьер залов, которых здесь насчитывается с полдюжины, впечатляли своим роскошным внутренним убранством и стилями – особенно Флорентийский зал и Салон Помпадур. Трудно описать состояние, которое охватывает человека, попавшего сюда и осознающего, что здесь витал дух многих выдающихся личностей, среди которых кроме европейских знаменитостей были Тургенев, Гоголь, Достоевский и Толстой. В отличие от этих великих личностей мы решили не просаживать здесь всё наше состояние, а ограничились покупкой всего лишь шести жетонов по 5 марок каждый (там были столы, где минимальная ставка была 10 и даже 20 марок), чтобы поставить на рулетке по очереди те цифры, которые отображают наши семейные даты. Поскольку моя дочь родилась 28 мая, то мы начали с цифр 5 и 28. И, о чудо! – именно на 5-ке остановился шарик в первом же круге розыгрыша. Остальные 4 цифры оказались менее удачливыми, мы забрали свои 175 марок и отметили выигрыш в здешнем же баре (я – бокалом пива, а дочка – фужером с глясе).
    Теперь оставалось выяснить перспективы реализовать мои намерения сыграть в более знакомую игру. В индийском ресторане, куда мы зашли пообедать, мне на глаза попался красочный буклет. Помимо полезной и не очень (рекламной) информации, в нём содержался подённый перечень всех мероприятий, проводимых на курорте в этом месяце. Найдя нужный раздел (это было начало мая 1997 года), вижу рубрику (естественно, на немецком): Вторник, 18:45 – Бридж, Парный турнир. Гости – добро пожаловать! Тут же – адрес и телефон. Листаю дальше: среда, 15:00 – Отель “Атлантик”. Бридж для гостей. Телефон. Не совсем понятно. Далее в расписании: четверг – еще один парный турнир по тому же адресу и в тоже время, а в пятницу опять – Gaste-Bridge (a-umlaut).
    Всё прояснилось после звонка дочери по указанным телефонам. Парные турниры проводятся по вторникам и четвергам, а по средам и пятницам одна из семейных пар арендует 2-3 стола в кафе, расположенном во флигеле отеля, где организуются парти-фикс – без смены партнера. Если приходит только 2 гостя, супруга садится партнёром к своему мужу; если гостей трое, то она уступает своё место одному из них. Как они выкручиваются при другом количестве гостей, не кратном четырем, я выяснять не стал, т. к. воспользоваться подобным гостеприимством удалось всего лишь дважды и оба раза нас (гостей) было трое. Моим партнёром был симпатичный и довольно ветхий старичок, а его супруга – женщина вдвое моложе, милая, но с проблесками командирских замашек. Противницами нашими были две импозантные фрау, скорее всего из контингента отдыхающих.
    Мы с почтенным господином взаимодействовали довольно успешно, что доставляло удовольствие не только ему, но и мне, т. к. приятно было видеть, как глаза этого пожилого человека начинали светиться после каждого оптимального контракта, выторгованного совместно, или удачно проведенного им импаса. Эта встреча запомнилась еще и тем, что в один из моментов, в перерыве между сдачами, одна из противниц, дородная женщина, вставая из-за стола и уподобляясь слону в посудной лавке, неловким движением своего ридикюля смахнула со стола мой бокал недопитого вина, который на этом закончил своё существование. Старичок тут же подозвал официантку и попросил её убрать осколки и вытереть пол. Мне ничего не оставалось, как заказать себе новую порцию. Но когда я по окончании попытался заплатить за оба заказанных мною бокалов рейнского рислинга, от моего партнёра последовало сообщение, что за всё уже уплачено. Вот иди и говори, что немцы в большинстве своем негостеприимны и прижимисты. Я с таковыми не сталкивался.
    Но до этого я поучаствовал в парном турнире. Приехав на автобусе по указанному адресу, я оказался в просторном вестибюле четырехэтажного здания, где уже были расставлены столы в количестве около дюжины. Всем заправляла довольно энергичная фрау преклонного возраста, которая и стала моей партнёршей. Вскоре все столы были заполнены и турнир начался. В составе участников превалировали среднего и пожилого возраста фрау, но было и несколько французских пар, т. к. обе страны в этом месте разделены лишь поймой реки Рейн, от которого до курорта рукой подать.
    Как потом выяснилось, в этом здании размещался дом для престарелых и моя партнерша – то ли одна из его постоялиц, то ли из состава персонала. Но выглядела она, как я уже отметил, далеко не божьим одуванчиком из заведения, так красочно описанного Ильфом и Петровым. Дважды по ходу турнира на моё открытие в мажоре на первом уровне, она с 4-картным фитом и позитивной рукой прыгала в гейм и оба раза, при моем минимуме, мы делали 1-2 овера.
    Под самый конец турнира мне опять довелось открыться 1ч с такой картой: В х Т Д 10 6 х Т К Д 9 х х. Фрау была не оригинальна и опять застолбила гейм в черве. Поскольку у меня на этот раз была не минимальная рука, да ещё сбоку такая фишка в бубне, я отважился на 4БК (только о Тузах). Ответ показал – два, после чего я спросил о Королях, коих оказалось столько же. После того, как я опрометчиво встал в 7 червей, справа от меня – от француза, обмотанного шарфом с петушиными расцветками и с левой рукой на марлевой перевязи, последовала контра. Я почувствовал, что влип, хотя не мог понять, на чём контрят, если у моей партнёрши есть показанные ценности и, по аналогии с прошлыми случаями, опять 4-картный фит. Все спасовали, сделан трефовый ход и открылся стол: Т К 10 х 8 х х х х Т К 9 х.
    Трудно было упрекнуть партнёршу в чем-либо, оставалось только сказать Danke и выкручиваться. Я бы с удовольствием поменял Короля треф на любого из красных Валетов, но смирившись с тем, что это из области грёз, взял трефу, я вышел со стола 8-кой червей. Справа поставили низкую фоску, я – тоже, а слева вывалилась 7-ка! Француз справа кисло поморщился, хотя весь его вид говорил о том, что беды мои на этом не закончились. Я не могу убить бубну, т. к. тогда не хватит козырей стола, чтобы до конца вырезать черву. Судьба контракта зависела от расклада бубен или ошибки в сносах. К счастью, благодаря прыткости моей партнёрши мне не довелось показать свою вторую масть, т. к. это могло стать губительным, отложись Валет или 10-ка бубен четвертой. Но всё закончилось благополучно, т. к. после двух попаданий на стол по пике, сноса на Туза треф 9-ки бубен, и двухкратной прорезки козыря, 13-я взятка досталась бубновой фоске – бубна лежала 3-3. Мы с партнёршей были в числе призёров, за что я заслужил ее благодарность и приглашение посещать турниры, если я здесь ещё останусь. К сожалению, на этот раз мой визит в Германию был коротким и сыграть в турнире довелось только раз, правда без особых приключений и достижений.
    В Мюнхене мне довелось побыть дольше. При первом же контакте меня вывели на Бориса Михайловича Явлинского, бывшего харьковчанина, которого я раньше не знал. В Германии он оказался в начале 80-х годов по статусу писателя-диссидента. В первом же турнире нам удалось сыграть вместе, хотя потом такая возможность предоставлялась мне не так уж часто. Но об этом позже.
    Клуб, куда я был приглашен, располагался в обособленном помещении в центре города и отличался от всех других, в которых мне довелось побывать в других городах. Помещение арендовалось (повидимому вскладчину) четырьмя мюнхенскими бриджевыми сообществами (клубами). Называется он бриджцентром и весьма эффективно используется как для игры, так и для проведения занятий, семинаров и лекций. Практически двери Центра открыты каждый день, в некоторые дни с 10 часов утра, что дает возможность устраивать до трех турниров в день.
    Являясь игроком по здешним меркам силы выше средней, Явлинский был и надеюсь остается нарасхват у клубных старушек. Дело в том, что вполне можно объяснить тот, факт, что для многих из них занятия бриджем – это в первую очередь геронтологическая терапия – средство, позволяющее отодвинуть старость. Но есть среди них и такие, приезжающие в Клуб на спортивных мерседесах, которые вовсе не ставят своей целью каждый раз плестись в хвосте турнирной таблицы. И поскольку для более или менее успешного выступления весьма значимым является фактор партнёрства, то естественным становится их желание заполучить такового посильнее. Именно этим обстоятельством объяснялся тот факт, что мне приходилось в начале каждой недели звонить Борису Михайловичу и спрашивать: какой из дней недели у него свободен. Наверное, мне не надо здесь объяснять, что двигало мной не желание уподобиться этим старушкам. Просто для меня это была почти единственная возможность заполучить в партнёры родноязычного человека, т. к. двое других русскоязычных бриджиста в этом Клубе – Саша Фридман с Украины и Илья Богданов из Ленинграда играли в паре. Илья к бриджу подключился с помощью того же Явлинского уже после переезда в Германию. Там же в Мюнхене проживают ещё две (а может и больше) наши бывшие соотечественницы – киевлянка Елена Жардиновская, участница конгресса “Козин-81”, (правда сейчас уже отошедшая от бриджа) и Татьяна Сигал (ник tat_s), с которой я поддерживаю теплые виртуальные отношения в Гамбе.
    Так вот, после звонка часто можно было услышать такой ответ: у меня свободен только четверг (или среда и пятница), а в другие дни есть договоренность с той-то, с той-то или с тем-то. “Отлично”, – отвечал я, т. к. сам я не мог себе позволить посещать Клуб чаще, чем один-два раза в неделю. Мы договаривались об очередном партнерстве и чаще всего наши выступления в турнирах были успешными. По возвращении домой в Тбилиси я привозил ворох бланков-свидетельств о заработанных клубных баллах, чем создавал головоболие Мише Вирсаладзе, ведавшему у нас учетом этих баллов, перед которым вставала нелегкая задача трансформировать их согласно с нашей квалификационной системой.
    Удалось мне сыграть с Явлинским и в более сильном по составу турнире, проходящем в помещении другого Клуба, в котором участвовал почти весь цвет баварского бриджа. Там наши успехи были несколько более скромными, хотя “БМ”, как я его величал, играл в силу участника турниров Бундеслиги.
    Хотелось бы отметить еще один нюанс, с которым я столкнулся при игре с Борисом Михайловичем. Перед началом очередного турнира он мне говорит: “Когда спрашивают, по какой системе мы играем, не отвечай, что по польской. Говори: “кляйн-гросс треф”, т. е. открытие 1трефа – со слабым и сильным диапазоном. Так им, во-первых, легче разобраться, а во-вторых, им надоело проигрывать полякам”.
    С такой тенденцией в более северных районах Германии, например в Падерборне и Миндене, куда я затем переехал, я не сталкивался.
    В Миндене, районном центре земли NRW (Северный Рейн-Вестфалия) мне посчастливилось встретиться со своими старыми знакомыми – семьей Кацовских из Львова – Ларисой и Виктором. Ларису я хорошо помнил по Рижским фестивалям, т. к. мы оба играли в микстах. Виктора я знал меньше, но именно с ним мне довелось сыграть в Минденском Клубе, т. к. Лариса была настолько любезна, что уступила мне своего супруга для кратковременного партнёрства, хотя вместе они в этом Клубе представляли одну из ведущих пар, часто выигрывающих местные турниры. Комичной выглядела ситуация, когда перед началом турнира, в котором я играл с Виктором, а Лариса взяла себе в партнёрши одну из местных фрау, в зале на немецком прозвучало следующее объявление: “Дамы и Господа! Сегодня пара Кацовских не играет вместе. Воспользуйтесь этим обстоятельством и не упустите свои шансы”, что вызвало в зале заметное пафосное оживление. Мы с Виктором отыграли неплохо, заняв место в верхней трети таблицы (при 12-14 столах), Лариса с партнёршей была в призёрах, а кто-то использовал свой шанс и стал победителем.
    Общение с этими моими старыми знакомыми в Миндене продолжалось и в семейном кругу, т. к. мои родственники установили с ними дружеские контакты еще до моего приезда.
    Всё это для меня продолжалось до наступления Миллениума. Ездить по заграницам со временем, когда возраст неуклонно стал приближается к седьмому десятку, было уже затруднительным.
    В наших рядах ещё сохранилось несколько жизнеспособных ребят, которые находят возможность вырываться на международные престижные турниры (в 1998 году – на командный чемпионат в Лилле, в 2001 г. – на Чемпионат Европы в Тенерифе, в 2004 г. – на Олимпиаду в Стамбуле и в 2008 г. – на Всемирные Игры в Пекине. Однако говорить о каких-либо достижениях в этих, осуществляемых спорадически подключениях к бриджевому движению, которое ушло далеко вперед, говорить не приходится. В последние два десятилетия грузинскому бриджу приходится вариться в собственном соку, если не считать взаимных контактов с бриджистами Армении, с которыми у нас хотя и установились теплые добрососедские отношения, но реализовывать встречные приглашения на национальные чемпионаты каждой из стран удается всё реже – лишь один-два раза за сезон, да и то не каждый год. А были времена, когда от нас ездило по 3-4 пары и даже выигрывались звания чемпионов Армении.
    Что можно сказать о положении, когда в арендуемом помещении для Клуба, функционирующего всего два раза в неделю, в обычные дни игроков с трудом набирается на 2-3 стола, а в дни чемпионатов или турниров по случаю какого-либо юбилея – 12-15 пар и в редком случае – 4-5 команд.
    Все эти слова хоть и приходится писать с горечью, но не для того, чтобы вызвать сочувствие или сострадание. Как говорится, за что боролись – на то и напоролись. Но, АбЫднА пАнимаЭшь, осознавать и смиряться с тем печальным фактом, что на единожды отведенном судьбой веку нам достались лишь коренные ломки и шараханья из стороны в сторону, не оставлявшие времени для того, чтобы каждый из народов мог выбрать и построить достойное для себя нормальное государство. Единственным утешением является то, что может быть молодому поколению и нашему потомству удастся осуществить наши и свои помыслы и надежды, реализовав их в жизнеспособную действительность. Остается пожелать им успехов в этом и преуспевания во всех жизненно важных сферах деятельности – учебе, работе, личной жизни и содержательном досуге.

Василий Ахвледиани (WAkh), май 2010, июнь 2011, Тбилиси.

    В заключение привожу выписки из свидетельств о некоторых достижениях нашей молодежи.
    1) 2002 Junior Collegiate Team Championship • April 20-21, 2002.
    Republic of Georgia team wins collegiate title. From the OKbridge Spectator.
    Tbilisi State University (TSU) of Tbilisi, Republic of Georgia, won the American Contract Bridge League (ACBL) 2002 Junior Collegiate Team Championship on OKbridge. Tbilisi defeated Tufts University of Medford, Massachusetts, USA, 57-26, in the 20-board final.
    Tbilisi’s non-playing captain was David Chechelashvili. On the team were Shota Meladze, 20, a mathematics major; Archil Garishvili, 21, a physics major; Irakli Odisharia, 22, currently studying at New-York University; and Irakli Garishvili, 22, a physics major, currently finishing diploma work at DESY (Deutsches-Elektronen-Synchrotron), Germany.
    2) Tbilisi State University, last year’s winner, and Stanford University, a previous winner, finished in a 20–20 tie at the 2003 Junior Collegiate Team Championship. Since the conditions of contest made no provision for a tie,the 20-board match was deemed a tie and the teams were declared co-champions.
    TSU players were Irakli Garishvili, Irakl Odisharia, Archil Garishvili and Shota Meladze – all members of last year’s winning team – plus Lasha Koplatadze and Kartlos Giorgadze.

Тбилисский бридж-клуб

У входа в Клуб. Слева направо – Мурман Перадзе, Тамрико Гвиниашвили, Васико Ахвледиани, Мишико Вирсаладзе, Бесо Бакрадзе, Валя Джоджуа, Ираклий Канделаки


В первой из 3-х комнат. Сидят слева направо – старейшина грузинского бриджа доктор физ-мат. наук, первый председатель Тбилисской секции спортивного бриджа Гурам Беришвили, чемпион парного первенства СССР 1986 года (Тарту) Атико Шатиришвили, Васико Ахвледиани


Михаил Давидович Вирсаладзе, доктор медицины, зав. лабораторией Института неврологии Грузии, хранитель лучших традиций грузинского бриджа


За игрой. Командный турнир открытия (4 команды). Слева направо – М. Вирсаладзе, Олег Кветенадзе (olegi), Атико Шатиришвили, Дато Манджгаладзе (DJM)


В парах – члены Олимпийских команд Грузии (Турция-2004, Пекин-2008) Георгий Учава (guchava) – Рати Бурдиашвили (Shildeli), Сергей Маркаров – Зураб Акубардия (со спины)


Слева направо: Паата Бараташвили (paata), президент Федерации Бриджа Грузии Леван Джамбурия (Levan6), Ачико Мдзинаришвили (archilm), Тамрико Гвииашвили (tamarinio)


Слева направо: Мурман Перадзе, член Олимпийских команд Грузии (Турция-2004, Пекин-2008), Реваз Бериашвили (Revaz), Валентин Джоджуа, Шавлег Гегечкори